хозяйства, чтобы не допустить в страну многие американские товары. В результате мы имеем дефицит сельскохозяйственных товаров и продуктов питания на сумму около 20 миллиардов долларов. И это несмотря на то, что у нас очень эффективный сельскохозяйственный сектор.
Наконец, Европа в гораздо большей степени, чем Соединенные Штаты, использует промышленные субсидии. Одним из основных факторов дефицита в торговле товарами между США и ЕС являются коммерческие самолеты. Европейским конкурентом, конечно же, является Airbus. Ежегодно мы импортируем самолеты и запчасти от Airbus и его поставщиков на сумму около 4 миллиардов долларов, и Airbus не существовал бы, если бы не обширные и давние государственные субсидии.
Другой способ проанализировать огромный и растущий дефицит торгового баланса между США и ЕС - рассмотреть различные страны ЕС по отдельности. Хотя Европа и является общим рынком, она все же представляет собой группу отдельных стран с уникальной внутренней промышленной политикой, экономическими преимуществами и недостатками. Среди двадцати семи стран-членов ЕС только четыре двусторонних дефицита являются значительными. Если бы мы могли перейти к более сбалансированной торговле с Германией, Ирландией, Италией и Францией, проблема была бы решена.
Германия
Хотя теоретически все страны Европейского союза равны, в реальности Германия является самой важной. У нее самая большая экономика, и она имеет наибольшее влияние на дела ЕС. ВВП Германии составляет более 4 триллионов долларов. Для сравнения, ВВП Франции составляет около 3 триллионов долларов, а Италии - менее 2 триллионов долларов (по состоянию на 2021 год). Положительное сальдо германских товаров с Соединенными Штатами в 2021 году составит около 70 миллиардов долларов. Это самая большая часть общей проблемы.
Германия, конечно же, обладает производственным сектором мирового класса. Ее компании являются лидерами в области автомобильных технологий, машиностроения и фармацевтики. Но другие страны тоже производят отличную продукцию, и у них нет постоянного положительного сальдо торгового баланса. Германия на протяжении десятилетий имела большое положительное сальдо торгового баланса. Ее промышленная политика всегда поощряла экспорт и, как правило, не поощряла внутреннее потребление. Однако самая главная причина доминирования Германии в торговле с 1999 года - это евро. Я считаю, что основной компромисс, который скрепляет Европу, заключается в том, что Германия получает выгоду от относительно слабой валюты, а взамен осуществляет денежные платежи многим другим странам Европейского союза. Если бы Германия по-прежнему использовала дойче-марку, то после нескольких лет положительного сальдо торгового баланса ее валюта укрепилась бы, в результате чего Германии стало бы труднее экспортировать и легче импортировать. В результате большой профицит исчез бы. Используя евро, стоимость которого частично определяется торговыми показателями всех членов ЕС, Германия может продолжать иметь положительное сальдо в отношениях с Соединенными Штатами и большей частью остального мира, сохраняя при этом относительно заниженный курс валюты, что способствует росту ее экспортной отрасли. В течение многих лет Германия имела самый большой профицит счета текущих операций (входящие платежи превышают исходящие платежи на уровне экономики) среди всех стран. Некоторые экономисты могут сказать, что это происходит потому, что немцы старательно экономят. На самом деле немцы имеют большой торговый профицит, потому что у них слабая валюта, которая не корректируется в соответствии с их профицитом. Поэтому вместо того, чтобы считать немцев сверхэкономными, я считаю, что они проводят меркантилистскую промышленную политику, основанную на использовании евро. Эта политика создает огромный профицит, который делает Германию все богаче и богаче.
Постоянное положительное сальдо торгового баланса Германии является предметом многочисленных дискуссий на протяжении многих лет. В 2015 году в своей статье для Brookings Бен Бернанке (известный американский экономист и бывший председатель Федеральной резервной системы) назвал две основные причины постоянного положительного сальдо торгового баланса Германии.2 Во-первых, он отметил последствия недооценки евро для немецкой экономики. Он отметил, что, по оценкам Международного валютного фонда (МВФ), в 2014 году валютный курс Германии с поправкой на инфляцию был занижен на 5-15 % и что с тех пор курс евро существенно снизился. Во-вторых, он обнаружил, что положительное сальдо поддерживается жесткой фискальной политикой Германии, которая подавляет внутренние расходы, в том числе на импорт. Он пришел к выводу, что этот профицит, особенно в отношениях с другими странами ЕС, является дестабилизирующим элементом в Европейском союзе.
Германия оказывает значительную поддержку своей обрабатывающей промышленности посредством государственной промышленной политики. Правительство Германии открыто заявляет, что "укрепление промышленной базы страны является ... задачей государственной важности", которую должна поддерживать государственная политика.3 Оно уделяет особое внимание таким ключевым отраслям, как производство стали, металлов, химической продукции, автомобилей, медицинского оборудования и аэрокосмической промышленности.4 Для достижения этой цели правительство Германии разработало промышленную политику, предусматривающую субсидии и поощряющую слияние компаний в тех случаях, когда для успеха необходим размер.5
Кроме того, в 2003-4 годах в Берлине был принят ряд трудовых реформ, получивших название "реформы Хартца".6 В рамках этих реформ правительство Германии снизило ограничения на увольнение работников и реформировало систему страхования по безработице, снизив размер пособий для "долгосрочных безработных" и повысив требования к поиску работы.7 Эти изменения ослабили переговорную силу немецких рабочих и снизили рост заработной платы до уровня ниже роста ВВП. Цитируя профессора Майкла Петтиса, можно сказать: "В глобализированном мире путь к конкурентоспособности лежит через снижение реальной стоимости заработной платы (как это сделала Германия) или через занижение курса валюты (как это сделали многие азиатские страны)".8 Соответственно, немецкая политика представляла собой трифекта: слабая валюта, искусственно заниженная стоимость рабочей силы и государственная промышленная политика.
Германия, особенно к концу шестнадцатилетнего правления Меркель, также установила более тесные отношения с Россией и Китаем. За время своего правления Меркель посетила Китай тринадцать раз - гораздо больше, чем любой другой западный лидер. Она противостояла просьбам США не допускать китайскую телекоммуникационную компанию Huawei в немецкие телекоммуникационные сети, чтобы предотвратить шпионаж.9 Отчасти благодаря этим усилиям Германия регулярно имела значительное положительное сальдо в торговле с обеими странами (в последнее время ситуация изменилась, по крайней мере временно, из-за санкций, связанных с войной на Украине, и влияния COVID-19). Немцам нужен был российский газ как дешевый источник энергии, и они хотели получить любые преимущества в своем китайском бизнесе. В конце своего канцлерского срока (и когда Германия по очереди председательствовала в Комитете министров ЕС Совета Европы) Меркель, несмотря на возражения ряда стран, протащила давно ожидаемый инвестиционный договор между Китаем и Европейским союзом. Договор не был ратифицирован и вряд ли будет ратифицирован, но он рассматривался как экономическая победа Китая. Во время наших переговоров с Европой я всегда считал, что многие немецкие чиновники, с которыми я общался, с пониманием относятся к Китаю. К сожалению, новый